Почему современным мужчинам стыдно плакать?
«Это у парней меньше чувств?» — мой компаньон даже задохнулся от возмущения. Когда-то между нами был мимолетный роман; позже мы сообразили, что подходим друг дружке как корове седло.
Сейчас у нас теплые дружественные дела. Время от времени мы пьем совместно чай и говорим на различные интереснейшие темы — ах так сейчас, про разницу полов.
Я как раз говорила забавнй эпизод. Как-то после затяжного гриппа меня перевели на усиленное питание: «прописали» мясо слабенькой прожарки — с кровью. Прихожу я в магазин, а неплохой говядины нет, а продавщица грубит. Вот что бы сделала я здоровая? Может быть, резко развернулась бы и ушла. Но в тот день я еле-еле стояла на ногах — поступки «назло кондуктору» отменялись. К тому же организм очевидно перебежал в режим жесткой экономии — чтобы удержать меня в прямоходячем положении, вырубил вообще все эмоции и посторонние мысли.
И здесь вдруг, в этом состоянии последней беспомощности, я что-то сообразила про силу парней. Я странноватым образом сконцентрировалась и решила идти к цели кратчайшим методом. Тихим, но жестким голосом попросила позвать мясника. И — о волшебство!- продавщица здесь же отползла, а хороший дядя в переднике принес мне два нежнейших антрекота. Компаньон выслушал историю, хмыкнул и произнес — про концентрацию все правильно, а вот эмоции мы просто хорошо подавляем, и это отжирает львиную долю сил.
Эта идея — про дьявольские силы, уходящие на контроль чувств, — была мне в новинку. Правда, здесь же вспомнилась книжка Джона Грэя «Марс и Венера начинают поначалу». Грэй там пишет о 4 «целительных чувствах»: гневе, скорби, ужасе и сожалении. Если их вовремя не прожить при расставании, в других отношениях они возвратятся вновь — и человек замкнется в «неспособности получить хотимое, неуверенности в собственных эмоциях и нерешительности в принятии обязанностей». Сейчас, считает Грэй, мужчине допустимо по-настоящему чувствовать только гнев; три другие эмоции говорят что-то об уязвимости, а поэтому находятся под «соц» запретом. Либо вот статья Станислава Раевского «Аналитическая психотерапия как забота о для себя»: «В современной культуре мужчины существенно меньше обращаются за какой-нибудь докторской помощью, чем женщины… Такое воззвание кажется слабостью, так как разрушает миф о возможности самому управляться со своими психическими трудностями. И, естественно, мужчинам нужно больше силы и решимости для того, чтобы проявлять заботу о для себя».
Вспомнила я и свое давнешнее наблюдение: в романах XVI века герои в доспехах рыдали, целовали друзей при встрече, и вообще — их эмоции были на уникальность бурными. Позже я прочитала статью Александры Суприянович «Слезы рыцаря». Заинтересованная частыми мужскими слезами в средневековых эпосах, она специально изучила предмет. Выяснилось, что рыцарю не просто не воспрещалось проявлять чувства — их отсутствие в важных ситуациях числилось признаком мужской беспомощности! При всем этом проливать слезы в разлуке с любимой было «по-мужски», а вот рыдать, прощаясь с мамой, было не нужно: нашедший свою любовь рыцарь воспринимался как взрослый мужчина, а тот, кто не желал покидать мама, казался остальным слабеньким и несамостоятельным мальчуганом.
На данный момент часто рассуждают и о беспомощности парней, и о мужской хрупкости при стрессах. Но я знавала и стойких, совершенно не хрупких мачо, которые никогда не выражали чувств, зато с полпинка могли обидеть супругу. И сейчас думаю, что неразговорчивый героизм — не символ силы, а быстрее роскошь культуры офисных клерков, страдающих гиподинамией. У того, кто вел войну в тяжеленных доспехах, каждый день подвергался угрозы и вообще был как-то поближе к физическому миру, навряд ли оставались силы к тому же на сдерживание чувств. Но я не призываю всех здесь же начинать плакать — совсем нет. Ведь, в конце концов, рыцари не только рыдали, да и действовали: обожали и побеждали. А тех слез, которые наворачивались на их глаза от бессилия, не лицезрел никто.
